Меню
Главная страница
О задачах издания
Хроника церковной жизни
Проповеди, статьи
История Церкви
О Катакомбной Церкви
Православное богословие
Православное богослужение
Православная педагогика
Православие и наука
Православная культура, литература
Истинное Православие и апостасия
Истинное Православие и сергианство
Истинное Православие и экуменизм
Апостасия РПЦЗ
Расколы, секты
Жития подвижников благочестия
Православная миссия
Пастырское училище
Фотогалерея
Проповеди-аудио

Поиск


Подписка

Подписаться
Отписаться

Наш баннер

Получить код

Ссылки
Леснинский монастырь

Свято-Успенский приход

Severo-amerikanskaya eparhiya

Pravoslavnoe bogosluzhenie

Serbskaya IPC

Manastir Noviy Steynik


О Рае

Преподобный Ефрем Сирин (ок. 309 - 373)

О РАЕ

1.

Мо­исей, который всем преподал учение в небесных книгах сво­их, этот вождь Евреев, и меня, как ученика, да научит сво­им Пятокнижием этою сокровищницею откровения. В нем раскрыта история едемскаго сада; по наружности только описанный, он величе­с­т­венен по сокровен­ным в нем тайнам, и кратко изображен­ный, дивен по сво­им растениям.

Долго порывал­ся я страхом и любо­вию. Любовь призывала меня вниматель­но разсмотреть рай, а страх его величия удерживал от такой пытливости. Наконец, то и другое соединил я с мудростию. Благоговейно чтя сокровен­ности рая, я изследовал одно то, что открыто в нем. Одно изследовал для соб­с­т­вен­наго приобретения, о другом умолчал для соб­с­т­вен­ной же пользы.

Радостно приступил я к истории рая. Немного в ней для чтения, но очень много для изследования. Уста читали открытое в пове­с­т­вовании, а дух, воспаряя трепетно, возносил­ся в изследование славы рая, однакож не мыслию – постигнуть, что такое рай сам в себе, а желая изведать его, сколько дозволено сие человеку.

Духовным оком воззрел я на рай. Вершины всех гор низки пред его высотою. Едва пяты его касались высокия волны потопа; благоговейно лобызали стопы его, и возвращались назад, подавить и попрать вершины гор и высот. Одну пяту рая лобызал потоп сокрушив­ший всякую высоту.

Но как ни высоко поставлен рай, не утомляют­ся восходящие туда, не обременяют­ся трудом наследу­ю­щие его. Красотою своею исполняет он радости и влечет к себе шеству­ю­щих, осиявает их блистанием лучей, услаждает сво­им благо­уханием. Светоносныя облака образуют из себя кущи для соделав­шихся достойным его.

Нисходят из кущей сво­их сыны света, и радуют­ся на той земле, где были они гонимы; ликуют на хребте моря и не утопают, где не утопал и Симон – камень. Блажен, кто видит, что и возлюблен­ные его с ними же вместе, и здесь долу в их сонмах, и там горе в их обителях!

Колесницы их – облака с легкостью несут­ся по воздуху. Каждый воспарит во главе тех, которых он обучал. Подвижнические труды его стали для него колесницей, а сонм учеников его – славным его сопровождением. Блажен, кто увидит Пророков, воспаря­ю­щих с ликами их, и Апостолов – с сонмами их! Иже сотворит и научит, сей великий наречет­ся в царствии небеснем (Мф. 5:19).

Далек от взоров рай, недосязаем но для ока; поэтому, можно отважиться изобразить его разве только в сравнениях. В светлом венце, какой видим около луны, представляй себе рай; и он так же окружает и объемлет собою и море и сушу.

Но неудержимы уста мои, не насыщают­ся сладостию рая; представим и другие его подобия. Мо­исей сделал венец на величе­с­т­венном жертвен­нике (Исх. 27:3); золотым венцом увенчал он жертвен­ник. Таков и рай, – этот прекрасный венец, увенчива­ю­щий всю вселен­ную.

Когда же согрешил Адам; изгнал его Бог из рая, и по благости Своей дал ему жилище вне райских пределов, поселил в долине, ниже рая. Но люди грешили и там, и за это разсеяны. Поелику соделались недостойными обитать близ рая; Бог повелел ковчегу удалить их на горы Карду.

Разделились семейства двух братьев. Каин отошел прочь и стал жить в земле Иуд, ниже мест, где обитали семейства Сифа и Еноса. Но потомки обитав­ших вверху и именовав­шихся сынами Божиими оставили страну свою, сошли вниз и вступили в супруже­с­т­во с дщерями человеческими, с дщерями тех, которые обитали внизу.

Сыны света пребывают в горних обителях рая, и оттуда в пропасти видят богатаго. Возводит он очи свои, видит Лазаря, взывает к Аврааму, прося умило­сердит­ся над ним. Но щедро­любивый Авраам, сострадав­ший о Содоме, оказывает себя немило­сердным к тому, кто сам не был мило­серд.

Бездна отлучает богатаго от любви, бездна разделяет праведников и грешных, чтобы первые не привязывались любо­вью к последним, чтобы добродетель­ные не чувствовали мук, видя в геен­не сво­их сыновей, братьев и сродников, чтобы матерь не скорбела о нечестивом сыне, и госпожа о служанке, с которою вместе росла и училась.

С осклаблением взирают там потерпев­шие гонения на сво­их гонителей, притеснен­ные на притеснителоей, умерщвлен­ные на убийц, Пророки на побив­ших их камнями, Апостолы на распинав­ших их. Сыны света из горних обителей сво­их приникают на нечестивых, и смотря на дела их, дивят­ся, почему, утратив надежду спасения, предались они нечестию.

Горе тому, кто гнусные дела свои утаевал во тьме, кто грешил и скрывал­ся, чтобы обмануть всякаго, кто видит его, нече­с­т­вовал и лгал, чтобы обмануть всякаго, кто слушает его. Господи, да покроют меня крыла благости Твоей; потому что перстами будут там указы­вать на грешника, и непрестанно разглашать срамоту и тайныя дела его.

Мое дерзновение не смеет простираться далее мною сказаннаго. Но, может быть, найдет­ся кто нибудь более меня дерзновен­ный, и он скажет, что незна­ю­щих и неразумных, которые грешили по неведению, однакоже должны понести наказание, как виновные, Благий поселит возле рая, и будут они питаться от райских крупиц.

Но и сих обителей, которыя так малы и презрен­ны пред райскими обителями, алчут и вожделевают опаля­емыя в геен­не. Мучение их усугубляет­ся, когда взирают на журчащие пред ними источники сих обителей; вожделевал их и богатый, но не нашел, кто устудил бы язык его. Внутри у страждущих огнь; пред ними – вода.

2.

Блажен, кто вожделевает рая, его вожделевает и рай; с радостию приемлет во врата свои, заключает в объятия сво­и; услаждает песнопениями на лоне своем; разверзает ему недра свои и поко­ит в них. Но отвращает­ся и убегает он от того, кто сам отвращает­ся от рая; потому что райская дверь есть дверь испыту­ю­щая, хотя и любит людей.

Поэтому, здесь запасись ключем от рая, и возьми его с собою. Разумна эта дверь, которая столько вожделевает тебя, так радует­ся и веселит­ся о тебе; как ведущая, премудро измеряет она входящих в нее, мал ли кто, или велик, по росту и по досто­ин­ству каждаго сама расширяет­ся, и своею мерою показывает, кто совершен, и кто недостаточен.

Люди видят, что все погибло: богатства не стало, плотских удоволь­ствий нет, красота и владыче­с­т­во исчезли и миновали, воспоминают там об этом и скорбят о том, что мучат­ся, узнают, что приобретен­ное ими – один сон, ботатство их – тень.

Утратили они, что было у них, и нашли, чего не было; какия блага любили, те отлетели; а горе, которое ненавидели, постигло их. На что полагали надежду, того уже нет; чего не боялись, то нашли. И стенают, что унижены и окрадены, что прежняя обитель была обманчива, а настоящее мучение действи­тель­но, что покой их исчез, и наказание не прекратит­ся.

Видят и праведники, что страдания их миновались, скорби были времен­ны, бремя невечно, как будто никогда не ощущали они тесноты, и пост их был как бы сновидение, после котораго востают они как от сна, и обретают рай и уготованную пред ними трапезу царствия.

Для чуждых рая недоступна высота его, но сам он преклоняет лоно свое к восходящим в него; радостный взор обращает на преведников, заключает собою весь мир, объемлет великое море; он горним – ближний, присным – друг, а чуждым – враг.

Видел я в ограде его плодоносныя смоковницы. Осужден­ным приятно было бы соплесть себе венцы из листьев их, и обнажив­шимся желалось бы прикрыться их листьями, но они постыжают обнажен­наго, и хотя прикрывают наготу его, но ввергают в скорбь; потому что в стране славы самая одежда для обнажен­наго есть безславие.

Кто в состоянии изчислить красоты рая? Прекрасно устройство его, блистатель­на каждая часть его, пространен рай для обита­ю­щих в нем, светлы чертоги его; источники его услаждают сво­им благо­уханием, но когда изливают­ся они к нам, теряют свое благо­ухание на нашей земле; потому что получают вкус земный, пригодный для нашего пития.

Та воля, которой покорствует все, собрала воды ороша­ю­щия рай, в виде потоков, заключила их в земле, и повелела им исходить подобно тому, как образует она воды в недрах облаков, и оне разливают­ся в воздухе, по мановению сей воли.

Украсил и уразнообразил красоты рая исткав­ший их Художник; степень степени украшен­нее в раю, и сколько одна над другою возвышает­ся, столько же превосходит и красотою. Для низших назначил Бог низшую часть рая, для средних – среднюю, а для высших – самую высоту.

Когда праведники взойдут на степени, назначен­ныя им в наследие; тогда каждый, по мере трудов сво­их, возведен будет правдою на ту имен­но степень, какой он досто­ин, и на какой должно ему пребы­вать. Как велико и число и различие степеней, так же велико и число и различие в досто­ин­стве поселя­емых; – первая степень назначена покаявшимся, средина – праведникам, высота – победителям, чертог Божества над всем превозносен.

И Ной в самом низу ковчега поместил животных, в средине же птиц, а сам, подобно Богу, обитал в верхней части ковчега. И при Синае народ иудейский стоял внизу горы, священ­ники на скате ея, Аарон на средине, Мо­иисей на высоте, слава же Господня покрывала вершину горы.

Ковчегом и горою Синаем указана нам тайна, как разделяет­ся сад жизни; в них Творец представил нам образ благо­устроен­наго, во всем прекраснаго и всем вожделен­наго рая; и высотою и красотою своею, по благо­уханиям и про­израстениям сво­им рай – пристань всех богатств; ими изображает­ся Церковь.

3.

Невозможно и мыслен­но представить себе образ этого величе­с­т­веннаго и превознесен­наго сада, на вершине котораго обитает слава Господня. У какого ума в состоянии будет око разсмотреть его, достанет сил изследо­вать его, и зоркости хотя достигнуть его взором? Богатство его непостижимо.

Можно полагать, что благословен­ное древо жизни по лучезарности своей есть солнце рая, светоносны листья его, на них отпечатлены духовныя красоты сада; прочия древа, по веянию ветров, преклоняют­ся, как бы покланяясь своему вождю и царю дерев.

Посреди рая насадил Бог древо познания, окружил его страхом, оградил ужасом, чтобы подобно ограде охраняли его окрестность. В одной заповеди, которою воспрещалось вкушать плодов сего дерева, Адам услышал две заповеди; надлежало ему бояться древа и почувство­вать, что непозволи­тель­но даже подходить к нему.

Змию невозможно было войти в рай, потому и животным и птицам не позволялось приближаться к окрестностям рая. Когда же Адам вышел к змию; коварными вопросами, предложен­ными Еве, доведал­ся он, что такое рай, и каков он.

Узнал проклятый, каково сие святилище, узнал, что от Адама и Евы слава его сокрывает­ся в древе познания, узнал, что вход в двери святилища прикрыт заповедию, и догадал­ся тогда, что в плоде дерева – ключ к правде, и что у преступив­ших заповедь очи отверзут­ся, и они исполнят­ся раскаяния.

Отверсты были очи у прародителей, но вместе и закрыты, чтобы не видели они славы, не видели также и позора, чтобы не видели славы внутрен­няго святилища, не видели также и телесной своей наготы. Оба сии познания сокрыл Бог в древе, и поставил древо как бы судиею двух сторон.

Как скоро Адам дерзнул, приступил и вкусил плода, – вдруг в одно мгновение излиялись в него оба познания, совлек и снял он оба покрывала с очей сво­их. Увидел человек славу святаго святых и ужаснул­ся, увидел безславие свое и устыдил­ся, возскорбел и возстенал; хотя оба приобретен­ныя им познания ходатайствовали об его прощении.

Всякий, вкуша­ю­щий плода сего, должен или прозреть и стать блажен­ным, или прозреть и возстенать. Если вкушает преданный греху, то будет сето­вать. Блажен, кто видит и не вкушает, впрочем не как этот отважный, у котораго усугубились мучения, когда он алкал, но не мог вкусить рожец, которые видел.

Бог не дал Адаму видеть наготу, чтобы, если нарушит заповедь, тогда с наготою открылась вся гнусность его поступка, но не показал ему и святое святых, чтобы, если сохранит заповедь, тогда узрел, и больше возрадовал­ся. Оба воздаяния сокрыл для того, чтобы Адам, после борьбы за то и другое получил венец по трудам сво­им.

Бог поставил древо как бы судьею, чтоб оно, если человек вкусит плода его, показало ему досто­ин­ство, которое им утрачено по высокомерию, а равно, показало и безславие, какое нашел он в наказание себе, а если одержит победу и восторжествует, облекло его славою и открыло ему, что такое стыд; и тогда человек, оставаясь здравым, имел бы познание и о болезни.

Человек сам по себе был бы здоров, и между тем в уме свем имел бы познание о том, что такое болезнь, и для него то, что имеет, было бы полезно, и то, что знает, служило бы приобретением. А когда человек в болезни, и имеет в уме своем познание о том, что такое здоровье, тогда и болезнь тяготит его, и познание мучит его.

Если бы Адам одержал победу, то члены его покрылись бы славою, но умом сво­им познавал бы он, что такое страдание, тело его процветало бы и разумные силы его возвышались. Но змий извратил это, унижением дал ему вкусить на самом деле, а славу оставил только в воспоминании; что нашел человек, то покрыло его стыдом, а что утратил, о том должен плакать.

Древо сие было для него образом двери, плод – завесою, закрывав­шею храм. Адам сорвал плод, преступил заповедь, и едва увидел славу, которая лучами сво­ими осияла его извнутри, как побежала прочь, и поспешила искать себе убежища под смирен­ными смоковницами.

Насадив­ший древо познания поставил его посреди, чтобы отделяло оно и высшее и низшее, и святое и святое святых. Адам приступил, дерзнул войти, и пришел в ужас. Как царь Озия покрыл­ся проказою, так обнажил себя Адам; и поелику поражен был подобно Озии, то спешил удалиться. Оба бежали и скрылись, потому оба устыдились плоти своей.

Если бы все древа райския украшались тою же светозарностию, какая облекла славу, то как Херувимы закрывают лица крылами сво­ими, так и древа закрылись бы ветвями сво­ими, чтобы не взирать на Господа своего. Но все они устыдились за Адама, оказав­шагося вдруг обнажен­ным, как скоро змий похитил его ризу, и сам лишил­ся ног.

Поелику Адаму не был дозволен вход во внутрен­ний храм; то храм сей был охраня­ем, чтобы доволь­ствовал­ся Адам служением во внешнем храме, и как служит священ­ник, принося кадило, так служил бы и он, соблюдая заповедь. Заповедь для Адама была кадилом, чтобы ею вошел и пред лице Сокровен­наго, в сокровен­ный храм.

Тайна рая изображена Мо­исеем, устро­ившим два святилища, святое и святое святых. Во внешнее святилище доступ был всегда свободен, а во внутрен­нее дозволялось входить единожды. Так, Бог заключил для Адама внутрен­нее рая, и отверз внешнее, чтобы доволь­ствовал­ся он внешним.

4.

Правосудный видел, что послабление сделало бы Адама дерзким; Он знал, что если ослабит узду, то Адам прострет­ся далее, и преступит малую и слабую преграду. Поэтому, по необходимости поставил ему новыя преграды. Слово и заповедь были ограждением древа, а Херувим и острие меча стали оплотом рая.

Адам в нечистоте своей хотел войти во святое святых, которое любит только подобных ему; и поелику отваживал­ся войти во внутрен­нее святилище, то не оставлен и во внешнем. И море, когда в недрах сво­их увидит труп каког-либо животнаго, не оставляет его в себе, но выбрасывает вон.

Образ сего представлен в народе еврейском: всякий прокажен­ный в стане; его удаляли из стана, изгоняли вон; когда же очищаляся от проказы, тогда оказывали ему мило­сердие, священ­ник окроплял его иссопом, кровию и водою, и прокажен­ный возвращал­ся в жилище свое, вступал в наследие свое.

Чист был Адам, и в прекрасном этом саду, когда дунул на него змий, сделал­ся прокажен­ным и осквернен­ным, и сад отверг нечистаго и изринул из недр сво­их. Но Всевышний Первосвящен­ник увидел, что Адам изринут из рая, и преклонил­ся, и снизошел к нему, и очистил его иссопом Сво­им, и ввел его в рай.

Адам был наг, но прекрасен; потрудилась заботливая жена его и изготовила ему одежду поругания. Увидел его сад едемский и опечалил­ся, что и он был тому причиною. Мария разбойнику нашла иную ризу, которая украсила и осияла его обетованием. Сад едемский узрел разбойника, и с любо­вию принял его вместо Адама.

Мо­исей усумнив­шийся, хотя увидел обетованную землю, но не вошел в нее; пределом ему был Иордан. И Адам согрешив­ший изринут из рая жизни, и преградою ему был Херувим. Но оба введены Господом нашим, и вошли путем Воскресения – Мо­исей в обетованную землю, Адам же в рай.

Никакия уста не в состоянии изобразить внутрен­ность сада сего и привлекатель­ные красоты его наружности. Даже и простых украшений на ограде его не в состоянии описать они, как должно. Блистатель­ны краски его, дивны благо­ухания, вожделен­ны красоты, многоцен­ны яства.

У края ограды рая – последния из сокровищ его, но и они превосходят богатством все сокровища вселен­ной. Как ни малы сокровища низших пределов его в сравнении с сокровищами страны горней, однакоже блажен­ство у самой ограды его гораздо превосходнее и выше всех благ этой нами обитаемой юдоли.

Пусть не гневают­ся на меня, что дерзнул язык мой изобразить превыша­ю­щее силы его, и потому умалил недостаточным сво­им изображением. Поелику нет зеркала, в котором бы отражалась красота рая, и нет красок, которыя бы живо описали его; то пусть не винят и мое про­изволение; для пользы нашей принял я труд составить изображение рая.

Скорбящему послужит это утешением, отроку – назиданием, большую славу принесет цело­мудрен­ному, и бедному обратиться в приобретение. Поэтому, каждый да уделит мне свой мнас и свой кодрант, каждый да помолит­ся о мне в Едеме, чтобы и мне достигнуть этой страны; потому что по мере сил мо­их говорю о рае, чтобы бедные вожделевали полноты обетований его.

И Ты, Всеведущий, не осуди моего изволения! И Ты, для всех Сокровен­ный, не порицай моей пытливости! Рождения Твоего, вполне сокровен­наго, не дерзаю я изследо­вать; там молчанием оградил я слово. Поелику же возблагоговел я пред рождением Тво­им то всели меня в рай. От всех любящих Тебя, хвала Тебе, Сокровен­ный!

5.

Созерцал я зижди­тель­ное Слово, и уподобил­ся камню, который за народом еврейским последовал в пустыне (1 Кор. 10:4). Не из собрания вод, содержав­шихся в нем, изведены им обильные потоки; в нем не было водной влаги, но из него истекли моря. Так Божиим Словом все сотворено из ничего.

Мо­исей в книге своей описал творение природы, чтобы о Творце свидетель­ствовали и природа, и Писание, – природа, когда пользуемся ею, Писание, когда читаем его. Сии два свидетеля обходят всякую страну, пребывают во все времена, они всегда пред нами, и обличают отступников, отрица­ю­щих Творца.

Читал я начало этой книги, и вникал в каждую ея букву и в каждый стих, постепен­но возводящий в высоту. Приветливо останавливало меня на себе первое, что развивалось предо мною и связию речи завлекало к последу­ю­щему. А как скоро дошел я до стиха, где пишет­ся история рая, тогда увлек он меня из среды книги, и перенес на лоно рая.

И око и ум, как по мосту, проходили по стихам, и востекали в обитель рая. Око возводило ум чтением, а ум давал оку отдых от чтения, потому что, по прочтении книги, око спокойно, трудит­ся же ум.

И мостом к раю и дверию в него была мне эта книга; прошел я мост и вступил в рай; око осталось вне, а ум вошел внутрь; и начал я доведы­ваться о том, чего не написано. Это светлая, чистая и велелепная высота – Писание называет ее Едемом, потому что на ней верх всякаго блажен­ства.

Там видел я кущи праведников, которыя источают из себя благовонныя масти, разливают благо­ухание, убраны цветами, увенчаны вкусными плодами. Каково делание человека, такова и куща его; одна ниже сво­им убран­ством, другая сияет своею красотою; одна менее с виду, другая блистает славою.

Но меня усладил Едем более покоем сво­им, нежели своею красотою. В нем обитает чистота, и нет там места скверне; в нем живет покой, и нет там места смущению.

Спрашивал я потом, вместителен ли будет рай для всех праведников, которые должны обитать в нем? Касал­ся в вопросах и того, что не написано, и научен из написаннаго: посмотри на этого человека, в нем жил легион всякаго рода бесов; в человеке были они, и однакоже не были приметны, потому что полчище это и проще и утончен­нее самой души.

Так, целое полчище жило в одном теле; но стократ чище и утончен­нее онаго будет тело праведников, когда возстанут и будут они воскрешены. Тело праведников будет подобно духу, который может, когда хочет, расширяться и увеличи­ваться, и когда хочет, сокращаться и умаляться, и когда сократит­ся, может быть в одном месте, а когда расширит­ся, быть повсюду.

Выслушй другие подобия и вразумись. Тысячи лучей или искр солнечнаго света бывают в одном доме, дестки тысяч благо­уханий носят­ся над одним цветником; и если заключены на малом простран­стве, то как сие простран­ство наполняет­ся ими, так и они все бывают распространены по оному. Так и рай, хотя полон духовных существ, но обширен для того, чтобы распространялись там существа сии.

Нет конца и числа помыслам, заключа­ю­щимся в сердце, сколько оно ни мало; и хотя все оно преисполнено ими, но помыслы не стесняют­ся в сердце, и не стесняют друг друга. Так и славный рай поместителен для читых духов, которых сущности не может постигнуть мысль.

Сколько мог, воспел я рай, и готов был оставить его, но внезапно внутри рая раздал­ся, как в стане, глас по­ю­щих при звуках трубных: свят, свят, свят! и услышал я, как славословит­ся в раю Боже­с­т­во. Блажен, кто сподобит­ся рая по правде или по благости, по трудам или по щедротам!

Изумил­ся я; ибо едва выступил из пределов рая, оставил меня и отступил от меня сопроводник. Когда же достиг пределов земли, поражда­ю­щей терния, тогда сретили меня болезни и страдания всякаго рода. И увидел я, что страна наша есть темница, что пред взорами у меня – заключен­ные; и они плачут об этой темнице, когда должны выйти из нея.

Дивил­ся я, что и дети плачут при исше­с­т­вии своем из утробы, плачут, что из тьмы призывают их во свет, что из тесноты идут они в мир. Так смерть для мира сего есть образ рождения; плачут те, которых земля сия, матерь страданий, раждает для сада радостей.

Умило­сердись надо мною, Владыка рая, и если нет мне возможности войти в самый рай Твой, то помести меня, хотя снаружи, вблизи тех пажитей, которыя в ограде его. Внутри его пусть будут трапеза для праведников, но плоды, про­израста­ю­щие в ораде его, как крупицы и за пределы ея да падают для грешников, чтобы и они были живы по благости Твоей!

6.

Ключ учения, отверза­ю­щий всякую книгу, отверз очам мо­им и ту книгу, в которой читаю о сокровище кивота, о венце закона, отверз и то писание, которое прежде всех других возвещает о Творце, объемлет все творения Его, дает видеть все лепоты Его, показывает все украшения Его.

Сие-то писание привело меня ко вратам рая, и едва вступил я, как оцепенел мой ум от удивления, потерял­ся изумлен­ный разсудок, отказались чувства объять великолепие сокровищ, различить вкус яств, сравнить живость красок, совокупить во-едино всю лепоту, изобразить словом представ­шее взору.

Все члены оковывает рай полнотою сво­их радостей, пленяет глаза сво­им убран­ством, слух – звуками, вкус и обоняние – яствами и благо­уханиями. Благословен Призвав­ший в рай подвизав­шихся во бдении и посте, чтобы за постниче­с­т­во свое насладилимсь они утешением, упаслись на отрадных сих пажитях!

Одно воззрение на рай возвеличило, одно помышление о нем обогатило меня; упоен­ный его благо­уханиями, забыл я свое убоже­с­т­во; обновлен­ный разнообразием красот его, стал я как бы иной, и погрузил­ся в волны славы его. О, как стал я упоен и забыл вины в этой стране, которая для обнажен­наго Адама была горящею пещию испытания!

И хотя много было для меня и одной волны его красот, однакоже он взял и поверг меня в большее еще море. В лепоте его увидел я еще большия красоты, и размышлял: «если так славен рай, то сколько славен Адам, этот образ его Насадителя; сколько прекрасен крест, эта колесница сына Адамова – Господа»!

Не ради рая был создан человек, а напротив того, сам был виною насаждения рая. Чистое сердце драгоцен­нее растений, песнь – лучше плодов, слово – приятнее того, что про­израстает на древах, вера человека многоцен­нее благовонных корней, любо­вь прекраснее всяких аромат.

Бог насадил прекрасный сад и создал чистую Церковь, на древе познания пригвоздил заповедь; даровал радости, и не желают их, предостерегал, и не страшат­ся. В Церкви водрузил учение, которое радует обетованиями и устрашает угрозами; презритель сего учения погибает, а кто следует ему, тот спасает­ся.

Церковь святых есть образ рая; в ней ежедневно собирает­ся всеоживля­ю­щий плод и для пития влагает­ся в точило грозд, исполнен­ный животворнаго врачества. Змий приведен в изнеможение, связван проклятием; уста Евы запечатлены спаси­тель­ным молчанием, и снова покорствуют Творцу.

Среди обитателей рая нет обнажен­ных, потому что всеоблечены славою; никто не прикрывает­ся там листьями и не предстает посрамлен­ным; в Господе нашем нашли они себе утрачен­ную Адамом одежду. Церковь хранит слух их чистыми от змиинаго яда и от яда тех, которые, вняв змию, очернили новыя и убелен­ныя ризы свои, утратили одежду свою.

Никогда неутомля­ю­щаяся сила, никогда неизнемога­ю­щаяся мышца насадила и этот рай, украсила его без труда, убрала его всякаго рода плодами. Творец увидел, и возвеселил­ся, и стал обитать в сем раю, насажден­ном во славу Его, как и тот сад насадил он в Свою же славу.

Добродетель­ные, неся плоды свои, шествуют в рай, красу­ю­щийся вскими плодами; и сво­ими деланиями постыжают этот дивно-прекрасный сад. Рай видит, что плоды праведников превосходят досто­ин­ством плоды дерев его, и что украшения победителей постыжают его убран­ство.

Блажен, кто спободит­ся увидеть в раю, как все собою превосходящие и величе­с­т­венно прекрасные плоды райских дерев постыжают­ся при виде плодов, приносимых праведниками! Цветы райские видят плоды сии, и сознают себя побежден­ными, приходят в страх, видя цветы дев­с­т­вен­ников и святых, которых венец возвеселил и тварь Творца ея.

Плоды праведников Всеведущему благо­угоднее всяких плодов и про­израстений древесных. Красота природы превозносит досто­ин­ство духа, рай – досто­ин­ство ума, цветы – досто­ин­ство добрых нравов, сад – досто­ин­ство свободы, земля – досто­ин­ство разсудка. Благословен возвеличив­ший Адама!

Паче всех достославных украшений райских достойны прославления доблестные дела победителей, представив­ших в себе прекрасный образ рая. На них отпечатлена лепота едемскаго сада. Поэтому, оставив древа, восхвалим победителей, и вместо наследованных благ прославим приявших сие наследие.

Если изумляет нас красота рая, то тем паче восхищает лепота духа; одна – дело природы, а другая – дело свободной воли. Свобода поревновала едемскому саду, и от нея возникли и про­израсли победные плоды, и великолепием венцев превзошли райския украшения.

Сколько пркрасными представляют­ся духовному оку превожделен­ныя там вечери праведников, приглаша­ю­щих и нас стать их братиями, ближними и сочленами! Ничто да не лишает нас, братия, общения с ними! Соделаемся их друзьями, а если не друзьями, то, по крайней мере, близкими к ним. О, если бы вселиться нам, ежели не в этих обителях, то, по крайней мере, окрест их!

Как досто­ин соревнования сподобив­шийся богатства их сокровищ! Сколько благословен приявший хотя каплю их благ! О, если бы спободиться мне хотя малой доли в тамошнем! Пусть тогда посмотрит на меня и возсетует враг, который мечтал увидеть меня в месте, какое он мне готовил, и увидит меня в обители, какую уготовали мне щедроты Тво­и!

Блажен, кто сподобит­ся видеть светлую их ризу! Блажен, кто сподобит­ся внимать их мудрости! Блажен слух, упоен­ный их гласом! Блажен, кто достиг их блажен­ства! Блажен, кто трудит­ся, чтоб стать в числе первых! Горе тому, кто не позаботил­ся стать даже последним!

Блажен, о ком ходатайствуют они пред Благим! Горе тому, на кого вопиют они Правосудному! Кто любит их, тот в Едеме; кто ненавидит, тот в преисподней. Отраднее будет Содому, нежели тому городу, где отрясли они прах (Мф. 10:14–15). В том доме, где молились они, мертвый возвращает­ся к жизни, и водворяет­ся там совершен­ный мир.

Если приходили они в Египет, то утоляли голод его. Если приходили к неразумному морю, то умудряли его жезлом. Если вступали в дикую пустыню, то освещали ее столпом. Если ввергаемы были в раскален­ную пещь, то орошали ее прохладою. Если ввергаемы были в ров, то нисходил туда Ангел, и зверей научал посту.

Церковь их есть соль, осоля­ю­щая всю землю, предохраняя ее от гнилости. Церковь их просветила Восток, озарили Запад, ими возставлен Север, научен юг. Они восходили на небо, и отверзали его; нисходили в море, и изследовали его глубины. Тайну, открытую Апостолам в притчах, распространили они по всем странам и всем возвестили. Целый мир принял тайну сию, чтобы в ней обрести себе силу.

Один из святых разсекает воздух своею колесницею, Ангелы с поспешностию сретают его и облечен­наго плотью видят в обителях сво­их. Но как земнородный в одежде славы возшел на колеснице на небо; так Господь по благости Своей низшел, облекся плотью, возседши на облако вознесся, и царствует над горними и дольними.

Огнезрачные духи – Ангелы удивилсь Илии, когда увидели в нем вожделен­ное сокровище; дивились они персти, и славили Образовав­шаго сию персть, с радостию видя в ней девство, которое возвышает дольних и в изумление приводит горних. На земле предсто­ит ему брань, а в раю – венец.

Любовь и обучение, соединен­ныя с истиною, могут образо­вать дух и обаготить его новыми сокровищами, если разумно проникает он в сокровищницу тайн. С любо­вию по­учил­ся я и познал, что в раю пристань победителей. Поелику сподобил Ты меня зреть рай, то сподоби и войти в него!

7.

В искушениях утешайте себя обетованиями! Неложно слово Того, Кто на всех изливает дары Сво­и; не так скудна Его сокровищница, чтобы могли мы опасаться неисполнения обетований Его. Сына Своего Он предал за нас, чтобы уверовали мы. С нами Его плоть, с нами и истина Его. Он пришел и дал нам ключ Свой; потому что сокровища Его нас ожидают.

С наступлением вечера мир смежает очи и погружает­ся в сон, и с наступлением утра снова пробуждает­ся. Так, в таин­ствен­ном смысле теперь ночь, и Мздовоздаятель еще вдали; но наступит день и Он явит­ся. Не будьте, братия, нерадивы, не думайте, что подвиг ваш продолжителен, Воскресение отдалено. Вот смерть за нами, и пред нами Воскресение.

Будьте терпеливы сету­ю­щие, вы войдете в рай. Роса его омоет вашу нечистоту; пристанище его возвеселит вас; вечеря его положит конец вашим трудам; венец его утешит вас; вечеря его подает алчущим утешение, а оно очищает вкуша­ю­щих его; предложит жаждущим небесное питие, а оно умудряет пиющих его.

Блажен нищий, устремля­ю­щий взор к этой стране, наполнен­ной несметным множе­с­т­вом богатства! Аметисты и другие драгоцен­ные камни отложены вне ея, изринуты оттуда, как сор; они осквернили бы эту страну славы. Если бы внес кто туда бериллы и прочие драгоцен­ные камни они показались бы мутными и темными в этой лучезарной стране.

И мужи и жены облечены в светлую ризу, славою закрыта нагота их составов, умолкли постыдные движения в членах, заграждены источники похотений, яд истреблен, душа чиста и зеленеет в Едеме сладости, как пшеница без плевел.

Торжествует там девство о том, что исчез змий, тайно в слух его вливав­ший свой яд. Исполнив­шись радостнаго усердия, говорит ему смоковница: «приведи на память невинное девство свое, вспомни тот день, когда, обнажив­шись, укрывалось ты в лоне моем. Хвала Тому, Кто наготу твою прикрыл ризою!» Радует­ся там юность, что одержала победу, видит в раю Иосифа, который совлек себя и отринул сладострастие, пламенев­шее в безрассудных, и победил аспида в соб­с­т­вен­ной его норе. Победителя львов Самсона преодолела ехидна, угрызла его, и вскоре утратил он власы своего назорейства.

Успокоевают­ся там жены, жестоко пострадав­шия здесь в болезнях проклятия и муках чадорождения. С радостию видят оне, что младенцы их, которых с воплями предавали погребению, подобно агнцам пасут­ся на пажитях едемских, поставлены на высоких степенях славы, как братия пречистых Ангелов.

Славословие Мило­сердому, Который нередко так рано пожинает детей – поздний плод престарелых родителей, чтобы в раю стали они плодом первородным! Новое это зрелище – видеть, как одни плоды пожинают­ся там другими плодами, первородные – первородными, и как пожатые уподобляют­ся чистотою пожина­ю­щим.

Прилепись духом к раю, о старость! Воня его возвратит тебе девство, дыхание его соделает тебя юною, он облечет тебя в лепоты, которыми прикроют­ся нечистоты твои. В Мо­исее представлен твой образ. Его покрытые морщинами ланиты, цветя и сияя, стали образом старости юнеющей в Едеме.

Нет темных пятен в обителях рая, потому что чисты они от греха; нет в них гнева, потому что свободны от всякой раздражи­тель­ности; нет насмешки, потому что свободны от всякаго коварства; не делают они друг другу вреда, не питают в себе вражды, потому что свободны от всякой зависти; никого там не судят, потому что нет там обид.

Там сыны человеческие видят себя во славе, и сами себе дивят­ся, почему плотяная их природа некогда возмущаемая и возмути­тель­ная, теперь спокойна и чиста, почему наружно красотою и внутрен­но чистотою сияют, видимо – тело, а невидимо – душа.

Скачет в раю хромый, который не мог и ходить; по воздуху носит­ся там увечный, который не двигал­ся с места. И очи слепых, от матерняго чрева алкав­шие света и не зрев­шие его, восхищены райскою красотою, звуком райских цевниц возвеселен слух глухих.

Кто не дозволял себе ни проклятия, ни злоречия, того прежде всех ожидает райское благословение. Кто взор очей сво­их постоянно хранил чистым и цело­мудрен­ным, тот узрит наивысшую красоту рая. Кто всякую горечь подавлял в сво­их помыслах у того в членах потекут источники сладостнаго веселия.

Возгнушав­шияся увяда­ю­щим брачным венцом дева возсияет там в брачном чертоге праведников, который любит чад света. Поелику возненавидела она дела тмы, и поелику жила одиноко в доме; то возвеселит ее там брак, и будет она утехою Ангелов, радостию Пророков, славою Апостолов.

Кто с Даниилом, которому воздавали честь цари, преклоняясь пред ним в сво­их диадимах, в пищу себе избрал овощи, такого пост­ника вместо царей почтут там древа, преклоняясь пред ним во всей красе, взывая ему: «войди в кущи наши, живи под нашими ветвями, окропляйся нашею росою, наслаждайся нашими плодами».

Кто омывал ноги святым, того очистит эта роса. Кто простирал руку, чтобы снабжать бедных, пред тем сами собою наклонят­ся плоды с оных дерев. Все множе­с­т­во цветов радостно поспешит увенчать ногу, ходив­шую посещать больных, и друг у друга будут оспари­вать, кому прежде облобызать ея стопу.

Кто с мудрой умерен­ностию воздерживал­ся от вина, того преимуще­с­т­венно ожидают к себе райские виноградники, и каждая лоза простирает к нему свои грозды. А если он дев­с­т­вен­ник; принимают его в чистыя недра свои, потому что живя одиноко не познал он супружескаго лона, не восходил на брачное ложе.

Венчав­шиеся здесь мечем за Господа нашего славно в венцах сво­их восторжествуют там победу; потому что тела их посмеялись огню мучителей. Как звезды сияют там седмь сынов света (св. мученики Маккавеи) этот победнеый венец их матери; потому что смертию своею посрамили они ярость нечестиваго.

Блажен­ство страны той обновит жен, потрудив­шихся в служении святым. Там увидят оне, как блажен­ствует в Едеме вдовица, приявшая в дом свой Илию. Вместо двух питав­ших ее источников – водоноса и чванца дают ей пищи в Едеме древесныя ветви; потому что препитала она бедных.

Там нет ничего, что не служило бы на пользу; и былия издают там приятное благо­ухание, и снеди в Едеме прекрасны. Кто вкушает их, тот юнеет, кто обоняет их, тот делает­ся прекрасным. Каждый цветок скрывает в недравх сво­их Воскресение, и готов подать тому, кто сорвет его; каждый плод носит в себе сокровище, и готов вручить тому, кто возьмет его.

Никто не утруждает­ся там, никто не алчет, потому что никто не грешит. Никто не чувствует там раскаяния, потому что нет там ка­ю­щихся. Подвизав­шиеся на поприще не выходят там на подвиг, и пребывают в покое. Нет там старости, потому что нет и смерти; нет там предаваемых погребению, потому что нет и ражда­ю­щихся.

Нет у них печали, потому что свободны от всяких страданий; нет у них опасения, потому что далеки от всяких сетей. Нет там противника, потому что брань кончена. Непрестанно себя и друг друга именуют блажен­ными, потому что прекратились их брани, венцы получены и в кущах их покой.

Взирал я на эту страну и сидел, оплакивая себя и подобных мне. Миновались дни мои, протекли, как единый день; они утратились и исчезли; а я и не замечал. Объяло душу мою раскаяние, потому что утратил я и венец, и имя, и славу, и ризу, и светлый брачный чертог, и трапезу царствия. Блажен, кто сподобил­ся их!

Со слезами да умоляют там о мне все сыны света, чтобы Господь наш им даровал единую душу, а мне новый повод славословить Величие, так многообразно простира­ю­щее воспомоществу­ю­щую руку Свою. Возда­ю­щий по правде, но и не без благости, по щедротам Сво­им да дарует мне из сокровищницы мило­сердия Своего!

Если в страну сию невозможно войти осквернен­ному: то дозволь мне при ограде ея обитать под тению ея. И как рай подобен трапезе, то дозволь из милости, хотя вне рая, приять и вкусить плодов его, чтобы исполнилось на мне сказанное: и пси ядят от крупиц господей сво­их (Мф. 15:27).

Тогда изведая я преподанное мне в притче о богатом, который не уделял бедному даже крупицы с трапезы своей; увижу, как Лазарь превитает в раю, увижу, как жестоко мучит­ся богатый, и отвне содрогнусь пред строгостию правосудия Твоего, а внутрен­но ободрюсь веянием благости Твоей.

Всели меня при ограде этого сада, чтоб мне быть в соседстве с вселен­ными внутри рая, и чтоб позавидовали мне кромешные. Кто может вместе видеть и блажен­ство и мучение, иметь пред взором и геен­ну и сад едемский? Венец обита­ю­щих внутри Едема покажет мне тяжесть вины моей, а мучение кромешных вразумит меня, сколько мило­сердуешь о мне Ты.

Чье око может вынести то и другое зрелише? Чей слух может стерпеть глас – и тех воплоей, с какими нечестивые в геен­не хулят Правосуднаго, и тех песнопений, какими славословят Его праведники в едемском саду? С удивлением те и другие взирают одни на других, тем и другим открыты дела, по которым достойны осуждения нечестивые.

Да не обнаружены будут вины мои пред ближними мо­ими в день тот! Впрочем, это соделало бы меня, Господи, еще более презрен­ным. Если вины мои известны Тебе, то от кого мне скры­вать их? Стыд сделал я идолом для себя. Даруй мне, Господи, иметь страх пред одним Тобою всемогущим, и стыдиться единаго Тебя мило­сердаго!

Поставил человек как бы боже­с­т­вом себе ближняго: ему старает­ся он всегда угодить; его стыдит­ся, если сделает проступок; его бо­ит­ся, если ведет себя худо; от его похвалы теряет и цену добраго своего дела; поэтому, человек в полном смысле стал рабом рабов. Ты, Благий, даровав­ший нам свободу, которую отдали мы в рабство, соделай и то, чтобы Тобою заменить нам того владыку, котораго сами мы поставили над собою!

8.

Написанное в книге слово вошло в слух мой и возвеселило меня; оно изображает историю разбойника; и душа моя утешилась, смотря на множе­с­т­во его злодеяний, потому что Господь помиловал и разбойника. Поэтому и я получил надежду, что войду в тот сад, котораго имя слышал, и восхитил­ся им. Дух мой разорвал оковы мои, и я поспешил видеть его.

Узрел я там обитель и светоносную кущу и слышал глас, который говорил: «блажен разбойник, туне приявший ключи от рая»! Я ожидал встретить его там, но подумал, что душа не может в раю чувство­вать без участия ея органа и орудия; и в стране радостей объяла меня скорбь, что безполезным оказалось мое изследование тайн.

Мысль о разбойнике навела меня на такой вопрос: если душа может видеть и слышать без участия плоти, то для чего она заключена в ней? Если же без нея не имеет жизни, то почему не умирает с телом?

Душа не может видеть без тела; это доказывает о ней самое тело. Если тело лишено зрения, то с ним вместе слепотствует и ощупью ходит и душа. И тело, и душа имеют нужду друг в друге, и сами свидетель­ствуют о том. Как телу нужна душа, чтобы ему жить, так душе нужно тело,чтобы ей видеть и слышать.

Если тело немотствует, немотствует вместе с ним вместе и душа; а также и болезнует она, если тело в болезни; и хотя в отдален­ности от тела и сама по себе душа здрава, однакоже принимает участие во всем, что касает­ся до тела. Она подобна младенцу в матернем чреве, который имея в себе жизнь, не имеет слова и разума.

А если душа, находясь в теле, пока оно в младенческом состоянии, не может позна­вать и себя самой и сопряжен­наго с ней тела; то не делает­ся ли немощною по разлучении с телом, когда ни вне себя, ни в себе самой не имеет чув­с­т­вен­ных органов, которыми бы могла воспользо­ваться, как орудиями? Не посредством ли только чувств сопряжен­наго с душею тела проявляет она себя и делает­ся видимою?

Ни в чем не имеет недостатка эта благословен­ная обитель, эта страна вполне по всему совершен­ная; не может ли же войти в нее душа одна, не имея ни чувств, ни разумения? Конечно войдет в день Воскресения, когда тело совершен­ным восприимет все эти чувства.

Когда Творческая рука образовала плоть и назначила ее песнословить Творца своего, тогда безмолвная цевница сия не издала не единаго звука, пока Творец не вдунул, напоследок, в тело души, которая возбудила в нем песнь. Тогда уже и струны стали звучащими, и сама душа приобрела в них слово мудрости.

Когда Господь довершил создание Адама, тогда взял его и поселил в раю. Ни душа без тела, ни тело без души не могли войти туда, но чистые и совершен­ные вошли вместе в эту совершен­ную обитель. Вместе и вышли из нея, соделав­шись нечистыми. А это показывает, что вместе и войдут в день Воскресения.

Адам был безпечным стражем рая, потому что хитрый тать вошел туда расхитить его, и без внимания оставил плоды, к которым поспешил бы всякий другой, похитил же самаго обитателя сада. Господь наш пришел взыскать Адама, и изшел, и обрел его в шеоле, извел оттуда, и ввел в рай – в те вожделен­ныя обители при райской ограде, где обитают души праведников и святых, ожидая там возлюблен­ных тел сво­их, чтобы, когда отверзут­ся двери сада, и тела и души воскликнули: Осанна! Благословен Изведший одного Адама и снова Вводящий со многими!

9.

На земле – подвиг, в Едеме – венец славы. И небо и землю обновит Бог при нашем воскрсении, и тварь освободит и возвеселит вместе с нами. Земля – матерь наша потерпела поругание, подверглась проклятию за грешников; но за праведников Благий благословит нашу питатель­ницу, вместе с чадами ея и обновит ее.

Лукавый растворил чашу свою и яд свой показывает всякому, всем скрытно разстилает сети свои, разставляет тенета свои, везде растит плевелы, чтобы подавить благо­честивых. Но Благий в прекрасном раю услаждает для них горечь, украшает их светлыми венцами, и за то, что понесли крест свой, возносит их в Едем.

Если хочешь войти к древу жизни; оно ветви свои, как ступени, преклоняет к стопам тво­им, призывает тебя на лоно свое, чтобы возсел ты на ложе ветвей его, готовых преклонить пред тобою хребет свой, объять и тесно сжать в обилии цветов и упоко­ить, как младенца на матернем лоне.

Кто видел трапезу на ветвях сего древа? Целые ряды плодов всякаго рода под руками вкуша­ю­щаго; по порядку один за другим сами приближают­ся к нему; плоды насыщают и утоляют его жажду, роса служит ему омовением, листы – чистым платом. Не истощает­ся сокровищница у богатаго всем Господа.

Среди самаго чистаго воздуха стоят там твердо укоренив­шиеся деревья; внизу покрыты они цветами; вверху полны плодов; от зрелых плодов тучнеет их вершина, а нижния ветви все – в цветах. Кто когда слышал или видел, чтобы носилось над головою облако, подобно куще, в которой свод из плодов, и под ногами цветной стелет­ся ковер?

Едва оставляют тебя волны одного потока отрад; – манит к себе уже другой. Все исполнено там радости. Здесь вкушаешь плод, а там освежаешься питием; здесь омываешься чистою росою, а там умащаешься благовонною влагой; здесь обоняешь благо­ухание, а там слышишь услажда­ю­щую песнь. Благословен Возвеселив­ший Адама!

Поперемен­но веют там приятные ветры, и спешат услужить, подобно Марфе и Марии. Не прекращает­ся вечеря, и никогда не бывает без званых. Утомив­шаяся Марфа дерзнула некогда возроптать на Того, Кто призывал ее в рай, где служащие при вечери не знают утомления.

Туда и сюда носят­ся пред праведниками ветры в раю; один навевает им пищу, другой изливает питие; дыхание одного есть тук, а веяние другаго – благо­уха­ю­щая масть. Кто видел такие ветры, которые бы дыханием сво­им то насыщали как яствами, то служили питием, то орошали прохладой, то умащали?

Духовно питают там ветры живущих духовно; не утомляет тамошняя вечеря; рука не утруждает­ся; нет дела зубам; не обременяет­ся чрево. Кто наслаждал­ся когда такою неутоми­тель­ною трапезою, насыщал­ся без пищи, упоял­ся без пития, веянием одного ветра утолял жажду, и веянием другаго насыщал­ся?

Смотри, как ощути­тель­но изображает­ся сие в про­израстениях. Ветер вскармливает пшеницу и ругие класы, питая их сво­им дыханием и утучняя их своею силою; не тем ли паче ветры благословения могут воспиты­вать разумныя и духовныя насаждения рая? Для духовных существ и пища духовна.

Умные ветры питают там разумных. Дыхание их утучняет тебя, веяние их услаждает тебя. Один умащает тебя, другой навевает тебе отраду. Кто испытывал когда такое удоволь­ствие – вкушать без рук, пить без уст, так чтобы одно приятное дыхание ветра было для него и пищею и питием?

Смотри, и доныне еще бывает сие на этой терния поражда­ю­щей земле; доныне на этой проклятью отданной ниве ветром в недрах класа воспитывает­ся пшеница по всевышней воле Всемогущаго. Дыхание ветра как бы матерними сосцами питает ее, представляя тем образ, как питают­ся духовные.

Если пшеницу – эту пищу плоти, которой большую часть извергает из себя плоть, воспитывает воздух, утучняют ветры; то чистые ветры из едемской сокровищницы могут ли вредить существам духовным? Тонкие соки составляют питание существ духовных.

И огонь научит тебя, что все питает­ся воздухом. Можно ли представить какое либо место, где не было бы воздуха? Его дуновение угашает огонь, его дыханием поддерживает­ся пламень. Кто видел матерь, которая все и всем питала бы? Все зависит от воздуха, а он зависит только от того Единаго, Чьей силою питает­ся все.

Да посрамят­ся халдеи, которые так много думали о небесных светилах, утверждая, что они питают все и всем; и звезды, и семена, и солнце, и пресмыка­ю­щихся, и людей питает воздух; его дыханием, как сказал я, питает­ся и огонь, по природе сродный светилам.

Душа без воздуха воспаряет горе, но она сама служит опорой телу; на ней поко­ит­ся плоть наша; она уготовляет нам хлеб; она делает плодоносною ниву нашу. Таков и благословен­ный воздух; он услаждает, насыщает, напоевает существа духовныя, в нем они воспаряют, им омывают­ся, он для них – море наслаждений.

Райское благо­ухание насыщает бех хлеба; дыхание жизни служит питием, чувства утопают там в волнах наслаждений, какия изливают на всех и во всех возможных видах. Никто не чувствует обременения в этом сонме радостей, и все непрестанно без пресыщения упоевают­ся ими, изумевая пред величием Божиим.

Ныне алчут и насыщают­ся плоти, а там вместо плотей души ощущают голод, и душа вкушает сродную ей пищу. Паче всякой снеди душа услаждает­ся Тем, Кто питает все, Его насыщает­ся лепотами, пред Его изумевает сокровищами.

Тела, заключа­ю­щия в себе кровь и влагу, достигают там чистоты одинаковой с самою душею. Крыла души, здесь обременен­ной, там делают­ся гораздо чище и уподобляют­ся тому, что в ней всего выше – уму. Самый ум, который мятет­ся здесь в сво­их движениях, там безмятежен, подобно Божию величию.

Душа досто­ин­ством сво­им выше тела, а ее превышает в досто­ин­стве дух, и выше духа сокровен­ное Боже­с­т­во. Но при конце плоть облечет­ся в лепоту духа, и дух уподобит­ся Божию величию.

Там плоти возвышают­ся до степени душ, душа возносит­ся на степень духа, а дух, со страхом и любо­вию устремляясь, восходит до высоты Божия величия. Не заносит­ся он слишком высоко, и не останавливает­ся долго на одном; и замедление его разумно, и парение его спаси­тель­но.

Если алчешь пищи, то посрамляет тебя Мо­исей, который, не запасаясь пищею, восшел на вершину горы, и там без пищи крепок был телом; терпя жажду, делал­ся еще прекраснее. Кто видел человека, который бы, не вкушая пищи, питал­ся зрением, и цвел красотою, упоевал­ся гласом, и укреплял­ся? Его утучняла слава, упоевала светлость и лучезарность.

Всякая наша пища – только гной, отсед ея для нас отвратителен, зловоние несносно, обремени­тель­ность ея делает нас неповоритливыми, излише­с­т­во причиняет нам вред. Если же и такая пища услаждает и утучняет; то сколько должна услаждаться душа потоками радостей, когда силы ея питают­ся сосцами премудрости!

Там на сонм созерца­ю­щих лиют­ся потоки утех от славы Отца чрез Его Единароднаго, и все услаждают­ся на пажити созерцания. Кто видел, как алчущие насыщают­ся, утучняют­ся и упоевают­ся потоками славы, излива­ю­щимися от лепоты Того, Кто есть вечная лепота?

Он, Господь всяческих, есть и сокровищница всего. Каждому, по мере сил его, как бы в малое отверстие, показывает Он лепоту сокровен­наго существа Своего и сияние величия Своего. И сияние Его с любо­вию озаряет всякаго, малаго – слабым мерцанием, совершен­наго – лучами света; полную же славу Его созерцает только Рожден­ный Им.

В какой мере очистил кто здесь око свое, в такой в такой и там возможет созерцать славу Того, Кто превыше всего. В какой мере здесь кто отверз слух свой, в такой и там преобщит­ся Его премудрости. В какой мере здесь кто уготовал недра свои, в такой там приимет из сокровищ Его.

Господь дары Свои дает в меру, соразмеряя с силами приемлющаго: дает Себя и видеть по мере сил нашего ока, и слышать по мере сил нашего слуха, и славословить по мере сил наших уст, дает Он и мудрость по мере сил нашего языка. Потоки благ изливают­ся от благодати Его; она ежечасно обновляет­ся в яствах, благо­ухает в благовониях, обнаруживает­ся в каждой силе, сияет в цветах.

Кто видел целые сонмы пита­ю­щихся одною славою? Ризы их – свет, лица их – сияние: постоянно поглащают и источают они полнту благодати Божией. В устах ув них – источник мудрости, в мыслях – мир, в ведении – истина, в изследованиях – страх, в славословии – любо­вь.

Даруй, Господи, возлюблен­ным мо­им, чтобы и мне и им обресть там хотя последние останки благодати Твоей. Созерцание Возлюблен­наго Твоего есть источник блажен­ства. Кто сподобил­ся насладиться им, тот презирает всякую снедь, потому что выну созерца­ю­щий Тебя утучняет­ся лепотою Твоею. Хвала Твоему велелепию!

10.

Какия уста изобразят рай? Какой язык опишет славу его? Какой ум составит себе подобие лепоты его? Сокровен­но лоно его недоступно созерцанию. Поэтому, с удивлением буду взирать на одно внешнее; и это покажет мне, сколько далек я от сокровен­наго.

Благорастворен воздух, окружа­ю­щий рай совне: вблизи его каждый месяц благорастворен; пасмурный шевот (февраль) там ясен, как иро (май), холодный и бурный конун (январь) плодоносен там, как ов (август), а зирон (июнь) подобен низану (марту), палящий фомуз (июль) росоносному тисри (сентябрю).

И самые угрюмые месяцы цветут там роскошною приятностию, потому что приятен воздух в соседстве с Едемом. Всякий месяц разсыпает цветы вокруг рая, чтоб во всякое врем готов был венец из цветов, которым бы увенчать ему хотя стопы рая, когда недосто­ин увенчать главу его.

Бурным месяцам с их ветрами нет доступа в рай, где господствует мир и тишина. Если уже и в том воздухе, который окрест рая, препобеждают­ся бури самых бурных месяцев; то могут ли оне коснуться благословен­наго воздуха, который небесным сво­им дыханием делает людей безсмсртными?

Неизсякаемый лиет­ся там поток про­изведений каждаго месяца; и каждый из них приносит плоды свои, вскоре за цветами. Кипят там услади­тель­ные источники вина, меда, млека и масла. Один конун (декабрь) про­изводит стебль, а другой (январь) клолс, и шевот (февраль) похищает его украшение, принося уже снопы.

На четыре порядка разделены там все месяцы. В третий месяц поспевают первенцы плодов, в шестый – плоды тучные, в девятый – плоды твердые. И наконец, венцем лета бывают благо­уха­ю­щие злаки и плоды, услажда­ю­щие вкус.

С переменами луны изменяет­ся цветение. В начале луны раскрывают­ся недра ветвей, в полнолуние полнеют и расширяют­ся во все стороны; с ущербом снова свертывают­ся и при конце опадают; при начале же новой луны дают новые отпрыски. Луна – ключ от их недр, и отверзает и замыкает их.

В раю плоды и цветы особен­ным образом особен­ныя составляют сокровища, еще более уразноображен­ныя взаимным их смешением. Пусть оба цветка близки друг к другу и каждый из них имеет свой цвет; если они соединены между собою, то дают от себя новый цвет; а если плоды их соединены, то про­изводят новую красоту, и листья у них получают уже новый вид.

Плодоносие райских дерев подобно непрерывной цепи. Если обраны и опали первые плоды, появляют­ся за ними вторые и третьи плоды. Кто когда видел, чтобы поздний плод держал­ся как бы за пяту первых плодов, подобно тому младенцу, который держал­ся за пяту старшаго брата?

Плоды райские один за другим следуют и про­израстают подобно непрерывному рождению людей. Между людьми есть страцы, люди средняго возраста, юноши, младенцы уже родив­шиеся и младенцы зачатые в утробе, которым должно еще родиться. Так плоды райские следуют один за другим, и появляют­ся подобно постоянному переемству человеческаго рода.

Река человечества течет во всех возрастах, – есть старцы, юноши, отроки, дети, младенцы, пита­ю­щиеся матерним молоком и носимые в матерней утробе. Так родят­ся и плоды, – есть первенцы, есть и последние, повсюду волны плодов и обилие цветов.

Блажен грешник, который обретает помилование в нашей стране, и удостаивает­ся быть принятым в окрестности рая, чтоб по благодати пастись ему хотя вне рая.

Хвала Правосудному, владычеству­ю­щему с благостию! Благ, не вовсе Заключа­ю­щий пределы свои, но по безпредель­ной любви Своей Нисходящий и к нечестивым; над достоянием Его распростерто облако благостыни Его, и на сущих во пламени дождит оно щедроты Его, чтобы и мучимые могли вкусить прохлажда­ю­щей росы.

11.

Райский воздух есть источник наслаждения; им упитывал­ся Адам в своей юности; веяние его новосозданному Адаму служило как бы матреними сосцами; он был юн, прекрасен и весел. Но как скоро прене­брег заповедь, – соделал­ся печальным, и старым, и немощным, понес на себе старость, как трудное бремя.

В благословен­ной стране блажен­ства нет ни вредоноснаго холода, ни палящаго зноя. Там пристань радостей, там собрание всяких утех; там обитель света и веселия; там раздают­ся повсюду звуки гуслей и цевниц, слышны всею Церковью воспеваемыя осанна и алилуия.

Вместо ограды окрест рая – всеобвеселя­ю­щий покой, вместо стен и предградия – все­умиротворя­ю­щий мир. Херувим, стрегущий рай, приветлив к блажен­ным, обита­ю­щим в раю, и грозен для отвержен­ных, которые вне рая. Что слышишь о чистом и святом рае, все то чисто и духовно.

Кто слушает описание рая, тот не может судить о нем; потому что описание рая не подлежит суду. По наименованиям рая можно подумать, что он земный; по силе своей он духовен и чист. И у духов имена одинаковы, но святый отличает­ся от нечистаго. Кто говорит, тот кроме имен, взятых с предметов видимых, ничем иным не может слуша­ю­щшим изобразить невидимаго.

Если бы Сам Творец едемскаго сада не облек величия его именами, заимствованными от нашей стрвны, то как изобразили бы его наши уподобления? Если человек останавливает­ся на одних именах, которыя Божие величие употребило для изображения едема, то самими теми наименованиями, которыя употреблены для нас, стесняет он досто­ин­ство едема и унижает Благость, Кторая высоту Свою преклонила к нашему младенчеству, и поелику человеческая природа далека от разумения едема, облекла его в образы, чтобы возвести к первообразу.

Ум твой не должен смущаться сими именованиями. Рай облечен именами, сродными тебе не потому, что он имеет нужду в образах, от тебя занятых, но потому, что природа твоя весьма немощна и мала пред его величием, хотя красоты его умаляют­ся, когда очертывают­ся слабыми, тебе сродными, образами.

Поелику слабые глаза не в силах видеть лучи небесных красот его, то Бог облек древа его именами наших дерев, смоковницы его нарек именем наших смоковниц, листья его изображены подобными листьями, какие видим у нас, чтобы все это сделать удободоступным разумению облечен­ных плотью.

Цветы этой страны гораздо многочислен­нее и блистатель­нее звезд, усматриваемых на видимом небе; благодатное благо­ухание, веющее из рая, как врач, утоляет часть болезней на проклятой земле, и целебною силою врачует ту болезнь, которая принесена на землю змием.

Веянием, исходящим из благословен­ной части рая, услаждает­ся горечь нашей страны, изглаждает­ся проклятие нашей земли. Едемом еще дышет наш изнемога­ю­щий мир, заматорев­ший в болезнях; им проповедует­ся, что нашей мертвен­ности послано врачевство жизни.

Когда собраны были блажен­ные Апостолы, – про­изошло там сильное колебание, и веяние рая, носив­шееся в сих обителях его, излияло благо­ухания свои. Оно помазало проповедников, которые должны были научить и привести званных на райскую вечерю, и радует­ся о приходящих на оную, потому что любит людей.

12.

Сподоби и меня, по благости Твоей и при помощи Твоей же благодати, достигнуть этой сокровищницы мастей, этого хранилища благо­уханий, чтобы и мне, алчущему, усладиться веянием аромат. Благовоние рая всегда всех насыщает. Кто обонял его, тот от удоволь­ствия забывает о всякой снеди. Благословен Уготовав­ший сию царскую трапезу в едеме!

Возродилось во мне еще любо­пытство; желал я спросить, и боял­ся на это отважиться; но руководив­ший мысль мою облек мудростию вопрос, родив­ший в уме моем; и поверил я всему, что было им сказано мне; потому что в словах изображалось имен­но то, что хотел я знать.

Спрашивал же я: как змей обольститель достиг познания Божией заповеди? И получил ответ: по слуху знал змий истину тайны, и вероятно, что он мог знать сие по слуху. Глас был к Адаму, предостерегав­ший от древа познания добра и зла.

Хитрец слышал сей глас, и склонил­ся к преступлению, обольстил делателя, чтобы прежде времени сорвал он плод, котораго приятность в свое время стала бы инаковою, но для сорвав­шаго его прежде времени заключала в себе горечь. Хитрец прикрыл истину обманом; ибо знал, что дерзновен­ных, постигнет совершен­но иное, потому что благо, приобретаемое чрез грех, обращает­ся в проклятие приобрета­ю­щему.

Вспомни Озию, который дерзнул войти в святилище. Поелику искал он себе первосвящен­ства, то потерял царство (2 Пар. 26:16). Адам хотел приобрести, и усугубил свою нищету. В святилище можете видеть древо, в кадильнице – плод, в проказе – наготу. И Озия, и Адам потерпели вред от двух сокровищниц.

Но изшел другой неодолимый Борец, облекся в то оружие, с которым был побежден Адам. Враг увидел оружие и возрадовал­ся, не чувствовал, что будет расхищен. Что должно было привести его в ужас, то сокрыто было внутри; а что ободряло его, то было открыто ему. Лукавый пришел победить, и сверх чаяния остал­ся побежден­ным.

Два древа насадил Бог в раю – древо жизни и древо познания: оба они благословен­ные источники всех благ. При их посредстве человек может уподобиться Богу, – при посредстве жизни не знать смерти, и при посредстве мудрости не знать заблуждения.


Дополнительно по данному разделу:
О загробной жизни и вечных мучениях
Мысли о богословии
Вкус Истинного Православия
Десять аргументов против существования чистилищного огня
Симфония Страстной Седмицы
Богословие Пасхи
Догмат о Церкви в современном мiре (Доклад Третьему Всезарубежному Собору)
Соборность и церковное сотрудничество
Письма протоиерея Льва Лебедева
Богословие Земли Русской. Размышления у стен Нового Иерусалима


Назад | Начало | Наверх
Главная страница | О задачах издания | Хроника церковной жизни | Проповеди, статьи | История Церкви | О Катакомбной Церкви | Православное богословие | Православное богослужение | Православная педагогика | Православие и наука | Православная культура, литература | Истинное Православие и апостасия | Истинное Православие и сергианство | Истинное Православие и экуменизм | Апостасия РПЦЗ | Расколы, секты | Жития подвижников благочестия | Православная миссия | Пастырское училище | Фотогалерея | Проповеди-аудио

Хроника церковной жизни 
СЕРГИАНСТВО В ДЕЙСТВИИ: В РПСЦ установили литургическое прошение о воинстве неосоветской РФ, «о еже на враги победы и одолении»

К 70-летию провозглашения Сталиным митр. Сергия (Страгородского) первым советским патриархом в МП пытаются «догматизировать» сергианство

Официальное заявление Сербской ИПЦ по поводу нападения на храм СИПЦ под Белградом и избиения иеромонаха Максима

Нападение на храм Сербской Истинно-Православной Церкви и избиение священника СИПЦ

Детский Рождественский спектакль в Леснинском монастыре

Редакция журнала «Вѣра и Жизнь» провела международную конференцию «Исихазм в истории и культуре Православного Востока: к 290-летию старца Паисия Величковского»

ВИДЕО: Проповеди Преосвященного Епископа Стефана Трентонского и Северо-Американского

Все сообщения >>>

О Катакомбной Церкви 
Богоборництво і гоніння на Істинно-Православну (катакомбну) Церкву на Чернігівщині

Памяти катакомбного исповедника Георгия Степановича Чеснокова (1928-2012 гг.)

Катакомбная инокиня Ксения Л.

Церковь Катакомбная на земле Российской

«ТРЕТЬЯ СИЛА» В СОВРЕМЕННОМ ПРАВОСЛАВИИ РУССКОЙ ТРАДИЦИИ. Современная наука начинает замечать ИПЦ, хотя и не выработала общепринятой классификации этой Церкви

Катакомбные Отцы-исповедники об отношении к власти и к советским паспортам

ИСТИННО-ПРАВОСЛАВНЫЕ ОБЩИНЫ В КИЕВЕ в 1930-х годах

Все сообщения >>>


Адрес редакции: E-mail: catacomb@catacomb.org.ua
«Церковные Ведомости» - вне-юрисдикционное православное духовно-просветительское издание, являющееся авторским интернет-проектом. Мнения авторов публикаций могут не совпадать с точкой зрения редакции. Одной из задач издания является освещение различных мнений о современной церковной жизни, существующих среди духовенства и паствы Истинно-Православной Христиан. Редакция оставляет за собой право редактировать или сокращать публикуемые материалы. При перепечатке ссылка на «Церковные Ведомости» обязательна. 

Rambler's Top100 Находится в каталоге Апорт Рейтинг@Mail.ru Каталог BigMax.ru