Версия для печати

К 200-летию Николая Васильевича Гоголя

Гоголь как пророк апостасии     

                                    Русь, куда несёшься ты? Дай ответ! Не даёт ответа…
                                    Гоголь. Мертвые души

Масштаб гения 

Гений Гоголя проявил себя рано и с такой силой, что он почти сразу оказался во главе современного ему литературного процесса:  «Гоголь … в настоящее время … является главою поэтов; он становится на место, оставленное Пушкиным», провозгласил Виссарион Белинский в 1835 году (Гоголь Т. 1:183). Ещё до появления Вечеров на хуторе близ Диканьки (1831) Пётр Плетнёв писал Пушкину о двадцатилетнем Гоголе: «Надобно познакомить тебя с молодым писателем, который обещает что-то очень хорошее… Жуковский от него в восторге. Я нетерпеливо желаю подвести его к тебе под благословение»  (Гоголь Т.3: 366). Надежды, возлагаемые на Гоголя, оправдались: через сто лет после Плетнёва, в 1934 году Константин Мочульский подтверждает:

Нельзя отрицать того, что великая русская литература вышла … из-под Шинели … Без Гоголя, быть может, было бы равновесие, антология, благополучие…, а за ним - бесплодие; после Гоголя - «полное неблагополучие», мировой размах и мировая слава (37).

Некоторые критики ставят Гоголя выше Пушкина и Достоевского. Иван Аксаков сказал в 1852 году:

В одном из напечатанных своих писем Гоголь говорит: «Три первых поэта, Пушкин, Грибоедов и Лермонтов, один за другим, в виду у всех, были похищены насильственной смертью … в поре самого цветущего мужества, в полном развитии сил своих…» Теперь, не досказав своего слова, похищен смертью человек, которого значение для России выше всех упомянутых трёх поэтов (XII),   

Василий Розанов в 1901:

Поразительно, что невозможно забыть ничего из сказанного Гоголем, даже мелочей, даже ненужного. Такой мощью слова никто другой не обладал. … Достоевский как творец-художник стоит, конечно, неизмеримо ниже Гоголя (8),

Константин Мочульский в 1934:

Сила Гоголя была так велика, что ему удалось сделать невероятное: превратить пушкинскую эпоху нашей словесности в эпизод, к которому возврата нет и быть не может (37).    

В течение XX века слава Гоголя продолжала расти не только на родине, но и за её пределами. «Гоголь - писатель европейского масштаба… Гоголь - основоположник», - заявляет в 1952 году известный французский славист Пьер Паскаль (23, 26); в один ряд с Пушкиным, «великим творцом русской прозы», помещает Гоголя в 1998 году Эндрью Вахтел, ведущий американский специалист по истории русского романа (Jones, Miller 130). Если в XIX веке Гоголя мог оценить только русский читатель, а западному его проза казалась «исключительно русской» (Паскаль 26), фольклорной и архаичной, то в XX веке стало ясно, что Гоголь, наоборот, решал общечеловеческие проблемы и был смелым новатором, значительно опередившим своё время в области художественного творчества:

Гоголь, как художник, предвосхитил новейшие аналитические течения в искусстве, обнаружившиеся  в связи с кризисом искусства. Он предваряет искусство А. Белого и Пикассо (Бердяев 1918: 9).

Бердяев писал это, когда кризис искусства только начал проявляться, но настоящее признание художественные открытия Гоголя нашли с развитием более поздних течений - от Шагала до Дали. В литературе открытиями Гоголя широко пользовались Достоевский, Гончаров, Тургенев, Писемский, Островский, Салтыков, Чехов, Ремизов, Замятин, Олеша, Хармс, Зощенко, Платонов, Булгаков, Кафка, Беккетт, Ионеско, Камю, Синявский, Соколов, Аксёнов, Маканин, Сорокин… Во второй половине XX столетия, когда абсурдизм занял ведущие позиции в искусстве, Гоголь стал понятен всем и известен повсюду. 

Масштаб гоголевского гения осознавали даже большевики, поставившие в 1927 году на новой могиле писателя (тело было перенесено ими из Данилова монастыря в Новодевичий) мраморный бюст на чёрном пьедестале с надписью: «Великому русскому художнику слова Н.В. Гоголю от правительства Советского Союза». Смысл же гоголевского слова советскому правительству не был доступен - иначе не было бы ни памятника, ни самой памяти о писателе. Смысл этот состоит в пророчестве о путях России: в разоблачении демонической сущности революции и вводимой ею безбожной «демократической» «интернациональной» власти. Гений писателя проник в самые тайники современной ему русской духовной жизни и обнаружил там огромную тёмную яму, кишащую бесами. Гоголь понял опасность, перед которой оказалась Россия в XIX веке, и посвятил весь свой талант и всю свою жизнь предотвращению этой опасности.  

Гоголь как пророк  

Пророческие черты в Гоголе заметили уже его современники. Иван Аксаков писал в 1852 году:

Из души поэта, наболевшей от пошлости и ничтожества современного общества, вырываются мучительные стоны, и охваченный предчувствием великих судеб, ожидавших Русь, эту непостижимую страну, он восклицает: «Русь, куда несёшься ты, дай ответ!Не даёт ответа!» (VII).

В 1860-80-е годы, в эпоху засилья позитивистской критики, разговоры о пророчествах были невозможны, и речь о Гоголе шла только в «реалистических» терминах. Однако уже в самом начале XX века тема гоголевских прозрений вновь стала актуальной:

Он знал загробные миры; и грех, и святое ему были известны не понаслышке (Розанов 1901: 8).

По собственному признанию Гоголя, в обоих величайших произведениях его - в Ревизоре и Мертвых душах - картины русского провинциального города 1820-х годов имеют, кроме явного, некоторый тайный смысл, вечный и всемирный (Мережковский 1909: 11). 

Гоголь как пророк апостасии 

Мистический ужас Гоголя перед бездной всепоглощающего зла стал понятен многим сразу после русской революции 1917 года:

Русские люди, желавшие революции и возлагавшие на неё великие надежды, верили, что чудовищные образы гоголевской России исчезнут, когда революционная гроза очистит нас от всякой скверны. В Хлестакове и Сквозник-Дмухановском, и Чичикове, и Ноздрёве видели исключительно образы старой России, воспитанной самовластьем и крепостным правом. В этом было заблуждение революционного сознания, неспособного проникнуть в глубь жизни.  

Злые духи, которых видел Гоголь в их статике, вырвались на свободу и учиняют оргию. Их гримасы приводят в содрогание тело несчастной России. Для Хлестаковых и Чичиковых ныне ещё больший простор, чем во времена самодержавия (Бердяев 1918: 10-11).

В 1930-е невозможно было не заговорить об «эсхатологических переживаниях» и «ощущении приближения антихриста» (Зеньковский 1929: 62), о «чувстве космического ужаса» (Мочульский 1934: 59) и «апокалиптическом трепете» в творчестве Гоголя (Флоровский 1937: 261), потому что «в чёрном бархате советской ночи», повседневной реальностью стало самое жуткое его прозрение:

Слепая ночь обняла их вдруг, среди бела дня; со всех сторон уставились на них ужасающие образы; дряхлые страшилища с печальными лицами стали неотразимо в глазах их; без железных цепей скрвала их всех боязнь и лишила всего; все чувства, все побуждения, все силы погибнули в них, кроме одного страха (Страхи и ужасы России Т. 6: 125). 

И наконец, в 1950-е годы апостасийный характер гоголевских предсказаний стал очевиден всем:

Художники трёх последних столетий были отчуждены от церковного, соборного начала и потому обречены преодолевать в одиночку злую мистику народного коллективного греха. … Классической в этом отношении была судьба … Гоголя, взявшего на себя непосильное бремя всех русских грехов и пороков. Гоголь погиб испепелённый… Какую же тьму, какие провалы подстерёг и раскрыл Гоголь в душе русской нации? На этот вопрос полностью даёт нам ответ то, что ныне происходит на нашей родине (Мейер 1952: 228-229). 

Гоголь был одарён даром пророчества… Он оказывается способным среди расцвета всех сторон русской жизни непосредственно ощутить не просто наличие Зла в его повсюдности житейской и его бесовской реальности, а и победоносное наступление этого зла, грозящее катастрофой …, уже реально ощущаемой. … Трудно на человеческом языке выразить всю напряжённость внутренней драмы Гоголя, его буквально сжегшей. Она только сейчас становится нам понятной - поскольку мы сами становимся участниками нашего страшного времени, являющего всё в большей степени победоносное завладение миром силами первозданного Зла - не только в образе безбожного воинствующего коммунизма, но и множества других христоборческих явлений. Только в наше страшное время становится современным Гоголь (Архим. Константин 1959: 2-3). 

Гоголевские пророчества сегодня 

Тема «Гоголь как пророк апостасии» не перестаёт быть актуальной и в наше время, потому что гоголевские пророчества продолжают сбываться. Обратимся, например, к одному из самых острых вопросов современности - всемирному финансовому кризису. Единодушное мнение СМИ таково: «Охвативший ныне лихорадочно весь мир международный финансовый кризис - один из переходных этапов на пути к мировой глобализации». Что такое «мировая глобализация»? С лингвистической точки зрения - типичный пример тавтологии, но с точки зрения историософской  - вещь далеко не шуточная. Глобализация - это процесс создания единого всемирного государства, которым будет управлять антихрист. Ясно, что в едином государстве нужна единая валюта, так что разнообразные валюты надо постепенно свести воедино, вот и кризис. Но не только в этом дело.  

Дело в том, что финансы, деньги - это главный рычаг управления человечеством при «новом мировом порядке», то есть при антихристовом режиме. Приведу цитату из комментария, помещённого на православном сайте http://catacomb.org.ua/modules.php?name=pages&go=print-page&pid=1423:

Один из видных деятелей глобализации Жак Аттали, личный советник Франсуа Миттерана, бывшего президента Франции, в своей программной книге «Линии горизонта» утверждает, что наступает третья эра - «эра денег», когда «деньги будут определять закон», а человек будет мыслиться как товар. Он рисует следующую зловещую картину жизни в таком планетарном сверхгосударстве: «Высшей формой нового общества будет кочевничество». Под кочевниками Жак Аттали понимает общество людей, лишенных чувства Родины, почвы, веры предков, живущих интересами потребления и зрелищ, которые несет им теле- и видеоэкран. «Кочевники будут регулироваться через компьютерные сети в глобальном масштабе. Каждый кочевник будет иметь специальную магнитную карточку со всеми данными о нем и, прежде всего, о наличии у него денег. И горе тому, кто окажется лишенным денег, и кто угрожает мировому порядку!»   

Теперь обратимся к Гоголю. Сюжет первого тома Мертвых душ (1842) был бы невозможен без установки «человек как товар». Предвижу возражения: «Гоголь пишет о крепостничестве в царской России, то есть о реальном факте русской истории». Хорошо, а Царь-Освободитель? Где теперь крепостничество? Упразднено Манифестом 1861 года. Где и сама царская Россия? Сметена «ветром свободы» в 1917 году. А перестал ли быть товаром и свободен ли человек? В эпоху крепостничества несвободна была и товаром мыслилась только часть населения - крепостные крестьяне. Ветер же большевицкой свободы упразднил всякие сословные рамки, и в рабство было обращено всё население целиком. Человек мыслился как товар в эпоху пятилеток, мыслится как товар сейчас и будет мыслиться как товар при антихристе. Свобода человека - это не вопрос политической истории, это вопрос духовной жизни человека и общества, - в чём, собственно, и состоит идейный замысел гоголевской поэмы.    

Дальше. «Наступает эра денег», «деньги будут определять закон» - именно в этих терминах первым об этом говорит не Аттали, а  Гоголь. Вот какими словами в повести Портрет (1835, 1842) сказано о наступлении «эры денег» и о том, что «деньги будут определять закон»:

Полиция несколько раз хотела разобрать внимательнее поступки этого странного человека (ростовщика-иностранца  - С.Т.), но квартальные надзиратели всегда умели … уклонить и представить дело в другом виде, несмотря на то, что они гроша не получали от него. Но богатство имеет такую странную силу, что ему верят, как государственной ассигнации. Оно, не показываясь, может невидимо двигать всеми, как раболепными слугами (Т.7: 292).

Финал повести вносит в пророчество о «третьей эре» и «новом порядке» необходимый компонент:

Уже давно хочет народиться антихрист, но не может, потому что должен родиться сверхъестественным образом… Он уже и теперь нарождается, но только некоторая часть его порывается показаться в мир. Он избирает для себя жилищем самого человека и показыватся в тех людях, от которых … отшатнулся ангел и они заклеймены страшною ненавистью к людям и ко всему, то есть создание Творца. Таков-то был тот дивный ростовщик… Это был сам антихрист (Т.7: 301).  

И, конечно, деньги - двигатель сюжета в Мертвых душах, причём, в свете прогнозов Аттали мы обращаем более серьёзное внимание на то обстоятельство, что при явной и несомненной страсти к накопительству, Павел Иванович Чичиков, главный герой поэмы, - не типичный сребролюбец, не классический «скупой», существовавший во все времена, а нечто новое. Капитал нужен Чичикову не сам по себе, а для потребления благ и для самоутверждения:

Но в нём не было привязанности собственно к деньгам для денег; им не владели скряжничество или скупость. Нет, не они двигали им: ему мерещилась впереди жизнь во всех довольствах, со всякими достатками; экипажи, дом, отлично устроенный, вкусные обеды - вот что беспрерывно носилось в голове его. … И всё, что ни отзывалось богатством и довольством, производило на него впечатление, непостижимое им самим (Т. 5: 208)

Чичиков являет собою именно тот самый тип владельца капитала, «живущего интересами потребления и зрелищ», о котором говорит Аттали как о «высшей форме нового общества … кочевничестве», то есть обществе людей, лишённых чувства Родины и веры предков; людей, о которых нечего сказать, кроме наличия или, наоборот, отсутствия у них денег.  

Владимир Ильин в своей книге Арфа Давида считает, что тесная связь и взаимозависимость понятий «капитал» и «диавол» в Портрете и других текстах Гоголя помогают увидеть в его пророчествах евангельский смысл. Как в своё время Иуда Искариот был омрачён страстью сребролюбия настолько, что диавол сумел довести его до предательства Спасителя, так и современное человечество отдаёт все свои силы, ум и помышления отнюдь не Богу, а деньгам. В свете заявлений Аттали, гоголевские прозрения о наступающей «новой эре» в истории человечества приобретают собственно эсхатологический характер.  

Не только своим отношением к деньгам, но и другими качествами Чичиков отвечает определению Аттали с большой точностью: он бездомный холостяк, в поисках человеческого товара пролетающий по городам и весям в своём холостяцком экипаже. О нём жители губернского города не имеют никаких сведений, кроме законно оформленных купчих, заставляющих предположить, что он «миллионщик». Одетый в немецкие панталоны и фрак «с искрой»,  он ни слова не знает по-французски, но «очень сдаёт на портрет Наполеона» (имя Наполеона нужно Гоголю, чтобы ввести  в Мертвые души тему «антихрист»). Наконец, единственное упоминание о Церкви по отношению к Чичикову касается посещения им храма в сугубо меркантильных целях.  

Первым представителем племени «безродных кочевников» в гоголевском  творчестве был, однако, не Чичиков, но Иван Александрович Хлестаков, центральный персонаж комедии Ревизор (1836). Почти в тех же выражениях, какие использует Аттали для описания «высшей формы» антихристова общества, говорит о Хлестакове Мережковский:

Он… сын дворянина, старосветского помещика из глубины России. Но никакой связи со своим родом, народом, землёй он не сохранил. Он весь до мозга костей - петербургский безземельный «пролетарий», безродный, искусственный человек - гомункул, выскочивший … из алхимической склянки. … «У меня, - признаётся он, - лёгкость в мыслях необыкновенная» … Для него и в нём самом нет ничего трудного, тяжёлого и глубокого - никаких преград, никаких задержек между истиной и ложью, добром и злом, законным и преступным. …

Эпикурейское вольнодумство, возрождённая языческая мудрость, принцип «жизнью пользуйся, живущий» сокращается у Хлестакова в изречение новой положительной мудрости: «Ведь на то живёшь, чтобы срывать цветы удовольствия». Как просто, как общедоступно! Это освобождение от всех нравственных уз не превратится ли впоследствии в ницшеанское, карамазовское «нет добра и зла, всё позволено»? …

Стоит заглянуть в любую газету, чтобы из мнений о пользе велосипедного спорта и свободы совести, о прелестях Кавальери и Венеры Милосской, из предсказаний погоды и будущности России так и пахнуло на нас «необыкновенною лёгкостью в мыслях». Тут именно, в современной печати, в гласности, с каждым днём всё растёт и растёт Хлестаков (1909: 7-11). 

Трудно поверить, что всё это было сказано сто лет назад - настолько актуальны комментарии Мережковского. Таким образом, первенство в опознании «эры денег и кочевников» принадлежит не Аттали, а Гоголю. Верность же прогноза Гоголя-Аттали доказывает скандально известный тип «нового русского». Кочующее по миру племя «новых русских» - это одновременно и потомки Хлестаковых-Чичиковых, и первые представители «нового мирового порядка». 

Аукцион душ   

Любопытную роль в подготовке «нового мирового порядка» сыграли московские художники: они скупали в Нью-Йорке и продавали в Москве души других художников и коллекционеров. Не думайте, что это происходило в наши знаменательные дни, когда на пути к высокой цели profit наконец-то всё дозволено даже и правительством; нет, это происходило в стабильные годы развитого социализма. Правда, коллекционеры продолжают иметь profit на тех душах и сегодня - «объект души» Нортона Доджа экспонировался на выставке «Москва-Нью-Йорк. Сеанс одновременной игры. Из коллекции Kolodzei Art Foundation» в Музее Челси в 2008 году.

Рассказ о торговле душами художников - это длинная цитата из февральского номера глянцевого журнала РусскийМир.ru за 2009 год. Рассказывают Татьяна и Наталья Колодзей, создатели и владельцы коллекции русского и восточно-европейского искусства Kolodzei Art Foundation.

Татьяна: В 1978 году Виталий Комар и Александр Медамид, приехав в Нью-Йорк, создали свой первый «капиталистический» проект - «Корпорацию по продаже душ». Когда они попросили знакомых продать свои души, люди поначалу были в шоке. Но постепенно дело пошло. В течение года свои души согласились продать именитые художники, начиная с Энди Уорхола. Более того, очень известный коллекционер русского искусства, Нортон Додж, тоже согласился продать свою душу. <…>  

Они исходили из того, что в каждое художественное произведение вложена душа творца, а раз так, значит, душа индивидуума тоже может рассматриваться как художественный объект. Это была концептуальная акция, где идея доминировала. Каждый, кто продавал свою душу, подписывал специальный сертификат на красной бумаге, удостоверяющий, что он  действительно добровольно это сделал. При этом заполнялись квитанции, вписывались суммы, продавцы расписывались в том, что добровольно продают душу покупателю в лице Komar & Melamid, Inc. После этого души были перевезены в Москву. И там был устроен аукцион американских душ.  

Аукцион душ, который провели художники Рошаль, Скерсис и Донской, состоялся в Москве 19 мая 1979 года в мастерской художника Михаила Одноралова и был, наверное, первым художественным аукционом в СССР, задолго до Сотбис 1988 года. Всё проходило подпольно. Души продавались знакомым и самые разные суммы. Души были всякие, в том числе и Энди Уорхолла и Нортона Доджа. За душу Доджа разгорелась настоящая азартная борьба.  Когда торг дошёл до огромной по тем временам суммы - 246 рублей, душа досталась мне.  

Наталья: На выставке «Москва-Нью-Йорк. Сеанс одновременной игры» рядом с объектом души Доджа экспонировались две фотографии, на одной изображена я, пятилетняя, держащая эту душу-объект, на второй - мама, которая расплачивается за неё. 

В событиях 1978-1979-2008 переплетаются темы сразу двух произведений Гоголя, Портрет и Мертвые души, и мы с ужасом и тоской убеждаемся в том, что гоголевские апостасийные предсказания продолжают сбываться: «сертификат на красной бумаге, удостоверяющий, что он действительно добровольно» продал свою душу. Продолжают сбываться и предсказания Гоголя о России, о чём речь в следующем разделе статьи. 

Русь, куда несёшься ты? 

Ответ на знаменитый вопрос финала Мертвых душ находим на том же православном сайте: 

Современные российские политики уже не скрывают, что их целью является построение «нового мирового порядка». «Будет разрушена вся модель мира, установленная в 1945 году. В ближайшие 5-10 лет возникнет новая модель. Будет десять сверхдержав. И там (в десятке) будет проживать большая половина человечества. Вот новая структура мира. Новая Лига Наций. Бывшим советским республикам там места нет. Только в составе России, вместе с Россией», - во время заседания Европейского Совета в Страсбурге в 2003 году пояснял позицию российской власти вице-спикер нижней палаты Госдумы РФ (Газета «Бизнес», №14 (533), 7 апреля 2003). 

Как поясняет генеральный директор информационного аналитического агентства при Управлении делами президента РФ Александр Игнатов, в настоящее время «Россия объективно участвует в процессах глобализации, но субъективно ещё не готова к этому, что не позволяет ей занять достойное место среди лидеров» «Россия, - по его словам, - должна стать одним из лидеров «нового мирового порядка», обеспечив своему народу и своей элите достойное место в дальнейшей истории человечества». Как говорит Игнатов, «если нельзя бороться с движением, следует его возглавить» («Независимая газета» от 7 сентября 2000).               

Устами своих спикеров Россия наконец-то «даёт ответ» на знаменитый вопрос: «Русь, куда несёшься ты?», - и наконец-то проясняется символика финала поэмы, в котором Русь - это тройка «неведомых свету» медных коней, летящих по воздуху, как вытянутые линии:

Гремит и становится ветром разорванный в куски воздух; летит мимо всё, что ни есть на земле, и, косясь, постораниваются и дают ей дорогу другие народы и государства (Т.5: 226). 

Современные Гоголю православные прозорливцы ощущали то же, что и он, - начало новой эры в истории человечества, новую роль России в этой истории и новое восстание сил зла. Вот что, например, чувствовал,  говорил и писал в 1830-40-е преп. Макарий Оптинский:   

Сердце обливается кровью при рассуждении о нашем любезном отечестве, России, нашей матушке; куда она мчится, чего ищет, чего ожидает? …Юное поколение питается не млеком учения святой нашей Православной Церкви, а каким-то иноземным, мутным, ядовитым заражается духом; и долго ли это продолжится? …Нам надобно, оставя европейские обычаи возлюбить Святую Русь и каяться о вовлечении в оные; быть твёрдым в православной вере, молиться Богу, принося покаяние о прошедшем… Нынче тёмная сила крепко вооружается противу света истины и разум силится взять верх над верою и противляется Церкви (Депутатов 113-114). 

Биографы ничего не сообщают нам об одном годе в жизни Макария, проведённом вне монастыря, вероятно, потому, что сведений о том ни от кого получить не удалось, а сам старец своими воспоминаниями не делился. Речь идёт о поездке Макария в 1831 году в Петербург, куда архиерей взял его в качестве казначея и эконома. … С его наблюдательностью, восприимчивостью к общественным настроениям, проницательным умом, он, конечно, многое верно понял, о многом догадался, даже бегло и косвенно соприкасаясь с Петербургом. … Он уловил ту гибельную тенденцию, которая пронизывает, нарастая, новое время: неудержимое овеществление духовного в истории, неуклонное подчинение природно-телесным законам любой высокой в своём начале религиозной, нравственной, умственной инициативы (Котельников 66-67). 

Гоголевский прогноз о судьбах России в образе «птицы-тройки» - это классический пример пророчества не только потому, что и другие прозорливцы провидели то же, что и он, но и потому, что предсказание это раскрывается всё полнее и полнее с течением времени, в разные периоды русской истории. Вот как сказано о таком признаке пророчества в Библейском словаре Эрика Нюстрема: 

Пророчество, которое ближайшим образом предугадывает вскоре предстоящее событие, может содержать также представление о ещё более великом событии, относящемся к отдалённым временам. Например, пророчество Исаии об Еммануиле указывает сначала на спасение от сириян, а затем также на другое, великое спасение через Сына, рождённого от Девы (Ис. 7:14 и далее, Мат. 1:23) (Нюстрем 357). 

Так и смысл финала гоголевской поэмы всё более проясняется с течением времени, что видно при сравнении советской интерпретации с постсоветской. Вот текст финала: 

- Эхе-хе! Что ж ты? - сказал Чичиков Селифану, - ты?

- Что? - сказал Селифан медленным голосом.

- Как что? Гусь ты! Как ты едешь? Ну же, потрогивай!

…Чичиков только улыбался, слегка подлётывая на своей кожаной подушке, ибо любил быструю езду. И какой же русский не любит быстрой езды?…Кажись, неведомая сила подхватила тебя на крыло к себе, и сам летишь, и всё летит: летят вёрсты, летят навстречу купцы на облучках своих кибиток, летит с обеих сторон лес с тёмными строями елей и сосен … летит вся дорога невесть куда в пропадающую даль, и что-то страшное заключено в сем быстром мельканье, где не успевает означиться пропадающий предмет, - только небо над головою, да лёгкие тучи, да продирающийся месяц одни кажутся недвижны.  

Эх, тройка! Птица тройка, кто тебя выдумал? Не так ли и ты, Русь, что бойкая необгонимая тройка несёшься? Дымом дымится под тобою дорога, гремят мосты, всё отстаёт и остаётся позади. … Что значит это наводящее ужас движение? И что за кони? Эх, кони, кони, что за кони! Вихри ли сидят в ваших гривах? Чуткое ли ухо горит во всякой вашей жилке? Заслышали с вышины знакомую песню, дружно и разом напрягли медные груди и, почти не тронув копытами земли, превратились в одни вытянутые линии, летящие по воздуху… Русь, куда несёшься ты? Дай ответ. Не даёт ответа. Чудным звоном заливается колокольчик; гремит и становится ветром разорванный в куски воздух; летит мимо всё, что ни есть на земле, и, косясь, постораниваются и дают ей дорогу другие народы и государства  (Т.5: 225-226).  

Советские коммунисты видели в этих ошеломляющей красоты словах торжество своей политики, которая обеспечит СССР со временем полную победу над миром капитала, отчего советских школьников заставляли заучивать финал  наизусть (начиная словами «Эх, тройка!»). Противоречия между тем, что «мир капитала» обгоняет в «птице-тройке» «капиталист» же Чичиков, советские идеологи не замечали, но его замечали другие читатели, для которых смысл финала в советское время был затемнён. С неожиданной для тех времён смелостью эту проблему поставил Василий Шукшин в рассказе Забуксовал (1971). Совхозный механик Роман Звягин, поражённый вопросом «Мчимся-то мчимся, ёлки зелёные, а кого мчим?… Русь-то Чичикова мчит? Это перед Чичиковым все шапки снимают? … Русь-тройка, а в тройке шулер… Как же так, едет мошенник, а…», обратился за ответом к  школьному учителю. Тот, удивлённый таким поворотом мысли - «за всю мою педагогическую деятельность ни разу так не подумал», - ответил  вполне в духе времени: «Странный какой-то настрой…», чем припугнул, но не успокоил совхозного механика.  

Теперь, на постсоветском витке русской истории, противоречие снято: прав Роман Звягин - именно «мошенника» и «шулера» «неведомая сила подхватила на крыло», и это он «наводит ужас своим полётом на все страны», с чем мы себя и поздравляем. Правда, это ещё не последняя интерпретация - пророчество явится в своём окончательном виде только в конце времён. 

Апостасийные пророчества Гоголя стали сбываться, - чего, конечно, никто не ожидал, - вскоре после его кончины. Особенно неожиданным и ошеломляющим было их исполнение в XX веке. Гоголевские прогнозы сбываются сейчас. Нет оснований сомневаться в том, что они будут столь же достоверными и впредь - до полного завершения апостасии.

Инокиня Татиана (Спектор),
доктор филологических наук,
Леснинский монастырь Пресвятой Богородицы, Франция 

Использованная литература: 

Аксаков, Иван С. «Несколько слов о Гоголе». Московский сборник. М., 1852. Т.1: VII-XII

Бердяев, Николай А. Духи русской революции. 1918. Paris: YMCA-PRESS. 1947

Гоголь, Николай В. Собр. соч. В  9 т. Сост. В.А. Воропаев и И. А. Виноградов. М.: Русская книга. 1994

Депутатов, Николай, прот.  Богосознание. Опыт православного миросозерцания. Platina, CA: Saint Herman of Alaska Brotherhood. 1975

Зеньковский, Василий В., прот., проф. Русские мыслители и Европа. 1929. 2-е изд. Париж: YMCA-PRESS. 1955

Он же. История русской философии. В 2 т. Париж: YMCA PRESS. 1948. Том I

Архим. Константин (Зайцев). «Памяти Гоголя». Православная Русь  №675 (10) 1959: 1-3

Котельников, В. Православная аскетика и русская литература (На пути к Оптиной). СПб.: Призма-15. 1994

Мейер, Георгий А. «Трудный путь. Место Гоголя в метафизике русской литературы». 1952. В кн.: Сборник литературных статей. Frankfurt Main: Посев. 1968: 211-41

Мережковский, Дмитрий С. Гоголь. Творчество, жизнь и религия. СПб., 1909

Мочульский, Константин В. «Духовный путь Гоголя». 1934. Гоголь. Соловьёв. Достоевский.  М.:  Республика. 1995, 7-60

Паскаль, Пьер, проф. «Гоголь во Франции». Вестник РСХД (Париж) II (1952): 23-27

Розанов, Василий В. «Предисловие ко второму изданию Легенды о Великом инвизиторе Ф.М. Достоевского». 1901. Собр. соч. Под ред. А.Н. Николюкина. М.: Республика. 1996, 8-10

Нюстрем, Эрик. Библейский энциклопедический словарь. 1868. Toronto: World Christian  Ministries. 1985

Флоровский, Георгий В., прот. Пути русского богословия. 1937. Париж: YMCA-PRESS. 1983

Jones, Malcolm V. and Robin Feuer Miller, ed. The Cambridge Companion to the Classic Russian  Novel. Cambridge: Cambridge UP. 1998 

Источник:

http://www.monasterelesna.org/Teksty1.htm#T2